Пустота - Страница 44

К оглавлению

– Ты найдешь нас в старом бюро находок.

– Значит, ты там?

– Ну, – протянул Реноко, – это смотря как сформулировать. А тебе где нужно?

– Я на Мамбо-Рэй, – сказал Антуан. – А ты где?

– Антуан? – переспросил Реноко. – Канал глючит.

– Алло?

Пауза.

– Ищи старое бюро находок, – произнес голос. – О тебе кто-нибудь позаботится.

– Я уже здесь, – сказал Антуан. – А ты где?

– PERDIDOS Y ACHADOS! – заорал Реноко.

Последовали указания, и связь оборвалась. Антуан оглядел рубку, вдохнул знакомые запахи блевотины, жареной пищи и электричества.

Интересно, что Реноко имел в виду, говоря: «А тебе где нужно?» Антуан резко поднялся и прочесал корабль сверху донизу. У него ушел час на обыск во всех коридорах и отсеках. Затем ему явилась мысль проверить еще и вентиляцию. Только после этого он убедился, что на «Нове Свинг» никого нет, и почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы покинуть корабль.

В глубине восьмиакрового постиндустриального имения Мамбо-Рэй, среди удивительно самоподобной сетки зданий, он отыскал бюро находок. Дверь была распахнута. Бюро пустовало уже много недель. По полу носилась пыль, оседая тонким слоем на пожелтевших путевых листах, пришпиленных к стенам. Антуан позвал:

– Тут кто-то есть?

Не получив ответа, он сел на стул и стал ждать. От нечего делать он взялся читать путевые листы. «Амбо Дэнс VI, транспортировать с осторожностью. Подробности на месте». Поверх кто-то накорябал: «Феди хочет знать, где это!» По конторке разлетелись тысячи игральных костей, и некоторые, если провести над ними рукой, медленно наливались светом. Антуан сидел, вертел в пальцах камушек в форме сердца и слушал, как хлопает на ветру дверь. Его преследовало ощущение, будто он что-то упустил. Ему это место не нравилось. Он пошел в другую комнату: пусто. Высунулся в заднюю дверь, слетевшую с верхней петли, и оглядел улицу. Никого.

Он открыл канал связи и сказал:

– Привет!

Но ничего не услышал, кроме звука, подобного очень далекому щебету канареек.

– Реноко?

В середине дня он бросил эти попытки и вышел на улицу. Все здания казались подвешенными невысоко над землей в предвечернем свете, неподвижно жарясь на солнце. Даже сам Антуан двигался как-то неправильно. Как будто растолстел. Постиндустриальное имение Мамбо-Рэй соскребло с него претенциозность и вернуло к более ранней версии. Явило ему историю его собственной жизни. Здания пребывали в запустении. Некоторые вдобавок оказались изуродованы, и довольно странно: выломаны доски, деформирован алюминиевый сайдинг. Наружу торчат потрескавшиеся асбестовые панели. В каждом случае создавалось впечатление, будто что-то ворвалось туда с одной стороны улицы и исчезло снаружи, пролетев насквозь. Антуан обонял запах ломаного дерева в воздухе. Он брел без особой цели, пока не очутился на краю имения, где за покрытой сорняками цементной полосой ржавели заброшенные постройки старой фабрики по переработке лантанидных руд, а пустые испарительные пруды и раздолбанные ракетные шахты уходили вдаль, открывая взгляду старые корабли на приколе под разными углами у берега молочно-серого пыльного моря. От яркого света на всем точно смолистое покрытие осело.

Антуан взобрался на пыльный склон, съехал по следующему, изогнул шею под искореженным корпусом старого лайнера компании «Креда», заглянул оттуда в окно первого этажа просевшей фабричной постройки, подыскивая место посрать. Некоторые люди в ранние годы жизни посещают портного, чтобы избавиться от этой потребности. Антуан к ним не относился. Он всегда говорил, что дерьмо есть дерьмо, и он наслаждается чувством избавления от него. Временами же, созерцая продукт, можно задуматься, а что у тебя внутри происходит. Он присел на корточки между скелетами старых механизмов и пару минут пыхтел, пока вдруг не осознал, что в помещении рядом с ним кто-то есть. Очень близко. Может, даже сидит на корточках совсем рядом, почти касаясь плеча, и запах от него исходит более резкий, чем от продуктов кишечника самого Антуана. Существо заинтересовалось им. Парализованный пассивным ужасом, он только и мог, что смотреть в противоположную сторону, пока оно не исчезло; потом поднялся, подтянул штаны и застегнул ремень. Отошел в угол и выблевал. Покинув фабрику, он уставился вдаль через море пыли и громоздящиеся у горизонта столовые горы цвета голубиного крыла. «Секс, – подумал он. – От него пахло сексом». Следы в пыли остались только его собственные. Он ничего не увидел и не услышал. Возвращаясь в постиндустриальное имение Мамбо-Рэй, он наткнулся на их предположительный груз, беззвучно паривший в некотором отдалении у перекрестка.

Саркофаг был костяного цвета, желтовато-белый. При внимательном изучении оказалось, что он двенадцати футов в длину, на две трети длины по боку идут ребра, а с одного конца имеется скошенное утолщение. Казалось, что он изготовлен из фарфора и покрыт тонкими коричневыми волосками, какие остаются после испарения засыхающей мочи. На ощупь очень теплый, но любой предмет таким станет, повисев на послеполуденном солнце. Антуан взялся толкать его к кораблю, вверх и вниз по улицам, выглядывая ВПП. Работа не особенно трудная, но и не слишком легкая. Вскоре он поравнялся с Лив Хюлой, которая стояла посредине улицы и смотрела на труп, зависший в воздухе футах в четырех над ее головой. Заметив Толстяка Антуана, она спросила только:

– Ну что ты об этом думаешь?

Антуан остановился. Вытер лоб ладонью.

– Никогда ничего подобного не видел, – отозвался он.

– Мертвецов ты наверняка видел, – заметила Лив Хюла, – но они ж не летают.